Կամուրջ դեպի Թերաբիթիա

Джесси Оливер Эронс-Младший

- Да-а-а уж, погляди-ка на этого олимпийца, - сказала Элли, ставя на
стол две чашки с таким стуком, что выплеснула крепкий чёрный кофе. -
Вспотел, как мул колченогий.
Джесс откинул с лица волосы и плюхнулся на деревянную скамейку. Он
вывалил в свою чашку две ложки сахара и отхлебнул, чтобы не ошпарить рот.
- О-о-о-о, мамочки, а воняет-то как! - Бренда зажала нос изящно
изогнутым мизинчиком и большим пальцем. - Загони его помыться.
- Иди сюда, к мойке, и хорошенько вымойся, - сказала мать, не поднимая
глаз от плиты. - Давай, шевелись. Овсянка подгорает.
- Мамуль! - захныкала Бренда. - Не на-адо!
Боже мой, как он устал. Буквально все мускулы ныли.
- Ты слышал, что мама сказала? - завопила Элли у него за спиной.
- Мамуль, я не могу-у! - ныла Бренда. - Скажи ему, чтобы он сюда не
садился.
Джесс лёг щекой на нетёсаное дерево столешницы.
- Джесс-си-и! - Теперь уже мать смотрела на него. - И рубашку надень.
- Да, ма, - он поплёлся к мойке. Вода, которой он побрызгал подмышки и
лицо, кололась, как лёд. По горячей коже поползли мурашки.
Мэй Белл стояла у кухонной двери и глядела на него.
- Подай-ка мне футболку, Мэй Белл.
Вроде бы она изготовилась сказать "Фиг тебе", но проговорила: "По голове бить не надо", и покорно пошла за футболкой. Добрая старая Мэй Белл.
Джойс Энн до сих пор бы вопила от такого лёгкого тычка. От этих малявок одно
горе.
- У меня сегодня утром забот полон рот, - объявила мать, когда они
съели овсянку с мясной подливкой. Его мать была родом из Джорджии и готовила
так, как там принято.
- Ой, мамуленька! - хором запищали Элли с Брендой. Эти девчонки умели
отлынивать от работы быстрее, чем кузнечик проскочит между пальцами.
- Мамуль, ты обещала, что разрешишь нам съездить в Миллсбург за
школьными покупками.
- Да у вас денег нет!
- Мамуль! Мы только посмотреть. - (Ой, Господи, только бы Бренда
перестала так скулить!) - А как же Рождество? Ты же не хочешь, чтобы мы
остались без никаких развлечений!
- Совсем без развлечений, - поправила её Элли.


Правители Теравифии

- С одной стороны достаточно, Ванда Кей. Но тем, кто не поленится и
напишет с обеих, и оценки будут выше.
Ванда Кей жеманно улыбнулась. Нетрудно было представить, как в её
треугольной черепушке вырисовывается десяток страниц.
- Миссис Майерс!
- Да, Лесли? - Боже мой, она лицо себе вывихнет, если будет так
приторно улыбаться!
- А если я не смогу посмотреть эту передачу?
- Скажи своим родителям, что это - домашнее задание. Они поймут.
- А если, - тут Лесли запнулась, потом потрясла головой и прочистила
горло, чтобы голос звучал увереннее, - если у меня нет телевизора?
(Ну что же ты! Зачем ты это сказала? Ты же всегда можешь посмотреть у
меня). Но спасать её было поздно. Недоверчивое шипение переходило в
презрительный посвист.
Миссис Майерс прищурилась.
- Ну, тогда... - она прищурилась ещё сильнее, словно тоже пыталась
вычислить, как спасти Лесли. - Ну, тогда ты можешь написать сочинение в одну
страницу о чём-нибудь ещё. - Она попыталась улыбнуться Лесли над поднявшимся
гвалтом, но проку от этого уже не было. - Дети! Дети! Де-ти! - Улыбку для
Лесли неожиданно и зловеще сменил хмурый взор, усмиривший бурю.
Она раздала листки с задачками. Джесс украдкой взглянул на Лесли. Лицо,
низко склонённое над листком, было багровым от ярости.
На большой перемене, играя в "царя горы", он видел, как её окружила
шайка девчонок под предводительством Ванды Кей. О чём они говорили, ему
слышно не было, но по горделивой осанке Лесли, по тому, как она откидывала
голову, был понятно, что они над ней потешаются. На него прыгнул Грег
Уильямс, и пока они боролись, Лесли исчезла. Грег был ни при чём, но всё же
Джесс сбросил его со всей силой, на какую был способен, и гаркнул, ни к кому
не обращаясь:
- Я пошёл!
Неподалеку от женской уборной он встал в караул. Через несколько минут
оттуда вышла Лесли. Было видно, что она плакала.


Словно Бог в Библии, они взглянули на дела своих рук, и те им
понравились.
- Вот что, - сказала Лесли, - нарисуй панораму Теравифии, мы её
повесим в замке.
- Я не могу.
Как бы ей объяснить, что он жаждет поймать и запечатлеть трепещущую
вокруг жизнь, но при первой же попытке та ускользает из-под пальцев,
оставляя на листе какие-то ископаемые?
- Я не смогу, - повторил он. - Эти деревья такие красивые.
Она кивнула:
- Не волнуйся, когда-нибудь сможешь.
Он ей верил, потому что здесь, в тенистом свете неприступного замка,
всё казалось возможным. У них в руках был целый мир, и ни один враг, ни
Гарри Фалчер, ни Ванда Кей Мур, ни Дженис Эйвери, ни собственные страхи и
недостатки, ни воображаемые неприятели не могли их побороть.